У родника
Мне все чаще почему-то
В суете бегущих дней
Вспоминаются минуты
Скудной юности моей.
День за полдень. Нет ни тени.
Я иду густой межой.
Под ногами — трав сплетенье,
В воздухе — цветов настой.
Повернул по перепашке
Прямиком к березняку,
Где сбегаются ромашки
Белой стайкой к роднику.
Родничок журчит, струится,
То начнет в траву нырять,
Словно он за кем-то мчится
И боится не догнать.
То сверкнет на солнце склянкой,
Забегая за мысок,
То чешуйчатой медянкой
Вдруг зароется в песок...
Я иду к его истоку,
Где осока высока,
Где под берегом высоким
Бьется сердце родника.
Наклонился, чтоб напиться.
Вижу: в камешках цветных,
Как живое, шевелится
Дно в песчинках золотых.
Наклонился, загляделся...
Вдруг услышал: «Паренек!»
Я поднялся и уселся
На березовый пенек.
Вижу: кто-то с косогора
По чилиге, меж камней,
Расстегнув рубашки ворот,
Приближается ко мне.
Сам улыбчивый какой-то,
Чуть с хитринкою глаза...
На меня взглянул он бойко,
Поклонился и сказал:
— Здравствуй! Родничок-то свежий,
Словно в зеркало глядишь!...
Хочешь, ситного отрежу?
Не робей, чего молчишь?
— Нет, чего же, — говорю я,
Мне робеть-то... просто так.
Вот припомнить все хочу я:
Где-то видел вас никак...
Всех в деревне нашей знаю —
Вас встречал и не встречал...
— Я прохожим прозываюсь, —
Незнакомец отвечал.
Помолчал. Гляжу — все те же
Две хитринки возле глаз.
— Ну так хлеба-то отрежу?
Время полдничать как раз!
И ножом по всей краюшке
Чиркнул и дает кусок —
Духовитую горбушку...
— Ах, хорош тут родничок!
Сам на корточки пригнулся
И кусок в родник макнул.
Пригляделся, улыбнулся,
Крякнул, головой тряхнул.
— Не робей! Добудем скоро
Всем землицу — хорошо?
Вот тогда — учиться в город,
Непременно! И — ушел...
Может, был, а может, не был
Человек у родника...
Только ту краюшку хлеба
Дал мне он — наверняка!
1959